Ещё один интересный сон.

Место действия - Прага. Мы живём в специальном квартале для русских. Там мы находим заброшенные дома из соломы. Рядом строят элитные жилые кварталы, и поэтому везде много таджиков (для русских же строят). Дома из соломы потихоньку сносят.

Скоро наступит зима, и мы ищем дом понадёжнее. Залезаем в один, а он разваливается. Стоим все в соломе, а из соседнего цивильного дома все ржут над нами. Смотрим туда, а там девушка наша знакомая, тоже из нелегалов, в соломе так же жила.
- Ты-то чё ржёшь, - говорим.
- А я нормальный дом нашла, - отвечает она. - Нас тут 20 человек, все нелегалы. Только простудилась я, и теперь у меня туберкулёз, скоро помру.

Она выходит к нам, и мы видим, что в нос она запихивает презервативы, чтобы никого не заразить, открытая форма. А спина у неё пожелтела, потому что чахотка же.

Потом во сне мне показывают как бы отрывок документального фильма про эту туберкулёзную бабу. Она актриса, и фильм повествует о её сложной судьбе, романах с поэтами и преждевременной смерти.
Следующий сюжет: мы с папой летели в самолёте, и он жаловался, что его заставляют лечить сосуды не в той больнице, в которой он хочет.
(пропущена сюжетная линия про стюардесс, которую я не помню)

Мы оказались дома, и к нам пришла бывшая папина жена, и чтобы спровадить её, мы звонили тайком ей на сотовый и изображали, что её подруга ждёт. План удался, она ушла, а папа рассказал, что она всегда была тупенькая.

Пришёл Данил Вавилов и долго о чём-то с нами разговаривал, потом танцевал вальс в коридоре нашей старой квартиры. Потом я должна была уйти с ним куда-то, но никак не могла надеть зимние сапоги - левый с правым путала.

Когда я вышла на улицу, там и правда была зима, всё занесено снегом. Мне отдали ключи от киоска со всяким пивом-сладостями, чтобы я последила, пока продавщица не вернётся. Я выключила свет, чтобы никто не пришёл, но в киоск ломанулась куча народу, это были продавцы с рынка, которые заходили греться. Они бесцеремонно бродили, переставляли с места на место вещи, грели чай, требовали у меня включить стиральную машинку, чтобы постирать вещи.
- Но я не знаю, что вам обычно разрешает Лена ( то бишь законный продавец киоска) - сказала я. Поэтому грейтесь и уходите.
Но они никуда не ушли, а сказали, чтобы я взяла машину и поехала расчистить главный проспект от снега, чтобы он стал катком и можно было ездить на коньках.

Я села в машину, старую копейку, но не за руль, а на переднее сиденье. Тут же у меня появилась компания из моих знакомых (не помню, кто это был). Мы поехали по улицам города, а потом вспомнили, что никто из нас не умеет водить. На меня кричали, почему я сама не села за руль.
- А какая разница, я тоже без прав, - отмазалась я. - Давай сворачивай во двор, там гаишники впереди.

Нам люто сигналила вся улица, потому что мы даже из ряда в ряд перестроиться нормально не могли, но потом мы кое-как заехали на обледеневшую горку во двор.

А там стояло много припаркованных автомобилей, занесённых снегом уже почти по крышу. Выхода не было, и мы поехали прямо по ним. Машина буксовала в этом снежно-машинном месиве, и мы вылезли и просто покатили её кубарем по сугробу, толкая руками. Это было тяжело, у неё уже разбились все стёкла, но нужно же было её вернуть.

Постепенно месиво превратилось в лес с гигантскими сосновыми деревьями, по верхушкам которых мы скакали, как белки. Это было страшно, только если об этом думать. А если отключить голову, то внизу видны были только зелёные пятнышки, на одно из которых нужно было приземлиться и схватиться за ближайшую ветку. Классное ощущение лёгкости и полуполёта при этом. Только очень жутко смотреть вниз, земля была катастрофически далеко.

Мы ловили какую-то особенную белку. Нам очень нужно было её поймать, но она прыгала по деревьям лучше, чем мы, и погоня затягивалась, уводя нас в чащу леса. Зверёк постоянно ускользал из рук.

Наконец я схватила белку за усы. Она жутко вырывалась. Я перехватила её за туловище и сказала быстро нести рюкзак. Белка кусалась, была скользкая, пушистая и очень милая. В рюкзак класть добычу мои спутники отказались - выбежит и поминай как звали. И сказали мне её задушить.

Душить белку было жалко. Но надо. У неё надувались щёки и выпучивались глаза, но умирать она никак не хотела. И тут снизу послышались шаги.
- Это дикое племя, они убьют нас, если увидят, - сказал кто-то из спутников.
- Не двигайтесь, они слышат звуки, - сказал второй.

Мы замерли, но снизу нас всё равно окликнули, спросили, кто мы и что делаем на их земле. И тут за нас вступилась полузадушенная белка:

- Перестань меня душить, и я скажу секретные слова, которые вас спасут, - прошептала она.
Я отпустила шею белки.
- "И люди цвета воронова крыла если не придут, то пронзит их стрела, 12 15 1448" - сказала белка.
Пароль по очереди повторяли мои спутники, отвечая на вопрос дикарей, и те опускали оружие. До меня очередь дошла последней, и как назло, стишок вылетел у меня из головы, остались только цифры.
-12 15 1448, - неуверенно сказала я. И тут же мне в руку вонзилась стрела с ядом. Ответ был неверным, без стишка смысл пароля искажался до противоположного значения.

Мы, кажется, побежали дальше, но моя раненая рука мешала мне цепляться за деревья, и в теле из-за яда нарастала слабость. Через несколько минут белка снова сказала нам замереть - навстречу шёл ещё один отряд диких людей. Они не скакали по веткам, как предыдущие, а шли снизу. Но всё равно нас увидели. Мы висели на деревьях, как мешки.

- Это кто там вверху? - спросил кто-то.
Я молчала и старалась придумать ответ побезопаснее.
- Да это чужаки, про которых нас предупредил тот отряд, - ответил второй. - они ранили их и оставили подыхать, не трогай их. Скоро уже действие яда завершится.

Я действительно поняла, что силы меня совсем покидают. Всё было как в тумане, от раны растекалась слабость. И тут белка сказала, что разгадала их пароль - эти люди используют "сок воронова крыла" в качестве противоядия. И протянула мне перо с какой-то чёрной жижей. Я помазала жижей рану, и стало получше, просто немота какая-то появилась.

Тут люди из леса прочухали, что что-то не так, и забрались на ветки посмотреть, что происходит. Столпились вокруг моего полудохлого тела и обсуждали, что со мной делать. Среди них я увидела Арагорна, который каким-то лесом сюда затесался, и решила, что негоже, если я тут подохну, а ему не достанется семейная реликвия. Сняла со своей руки кольцо Барахира (лол шта, не знаю, откуда оно у меня и зачем вдруг во сне взялся Толкин) и протянула ему. Он просиял в лице, крикнул "сестрёнка" и сказал лесным людям, что это свои, и нас оставили в покое.

Лесные люди объяснили, что чёрная жижа - это сильнодействующий наркотик, поэтому я сейчас никакой боли вообще не чувствую, а так-то я вся в ранах от сосновых веток. Я обернулась и увидела, что вся спина и ноги у меня в крови. Но меня утешили и сказали, что заживёт.

Мы побежали дальше, и в итоге лес закончился, за ним была конечная остановка трамвая, перед которой деревья расступались в прямом смысле - брали и отходили. А внутри трамвая горел свет, был зал, в котором шёл банкет. Все кормили нас пироженками и радовались. Никто не умер.